В последнее время я все больше путешествую. Бывают путешественники, которые куда-то едут и приезжают.
А бывают те, которые все время едут. В связи с коротким отпуском мне как раз удается только последнее, поэтому все впечатления в основном дорожные.
Япония
Я люблю говорить с таможенниками в аэропортах. Вполне возможно, что я единственный, кто любит это делать, и поэтому мне их немного жалко. Какая, должно быть, ужасная у них работа! Грустно стоять на посту таможни. Всегда на одном месте, а жизнь ведь пробегает мимо. Тысячи людей из разных стран прилетают и улетают, путешествуют и отдыхают, гонятся за экзотикой и счастливо целуются со встречающими. То есть абсолютно все вокруг ведут жизнь, значительно более интересную, чем твоя собственная. Оттого и хочется им раскрыть чужие сумки и документы и засунуть носы в чужую жизнь, чтобы посмотреть — ведь это так интересно. Отнеситесь к ним с пониманием. Скажите привет, и вы узнаете, что на таможне работают исключительно хорошие слушатели. И никогда не перебивающие, в отличие от следователей прокуратуры.
— Откуда летишь, парень?
— Я из Токио.
— О! Токио! Гейша-самурай-банзай!
Да-да-да! Всегда проще согласиться. Вы видели Японию глазами картинок из путеводителя Lonely Planet? Когда зимой холодный ветер бьет короткую юбку о посиневшие от холода ноги школьниц — это «интригующая» зима. Дрожащий, плавящийся воздух над грязным токийским асфальтом — это «экзотическое» лето. Картинки содержат только превосходную степень: либо интрига, либо экзотика — третьего не дано. Я только устало соглашаюсь: это сказка, и она хорошая. Если вы всегда на посту — вам нужна сказка.
— У вас есть что декларировать? Сельскохозяйственные продукты перевозите?
— Да, знаете, у меня в чемодане рис.
— Рис?
— Да, 10 килограммов. Понимаете, я же сказал: я — из Японии…
— А… Тогда все ясно, что же, бывает, проходите…
Из Японии: иностранцы везут впечатления побывавшего на другой планете, а японцы везут рис. Иностранцам хорошо — впечатления не задерживают ни на одной таможне и не облагают налогом. Японцам вкусно — рис в Японии совсем не такого вкуса, как на всей остальной Земле, и редкий японец выезжает в долгое путешествие без нескольких килограммов. Не верите? Зря. Японцы и правда с другой планеты.
В Японию: таможня дает добро почти на все, кроме наркотиков и порнографии. Дело в том, что наркотиков в Японии почти нет и таможня надежно защищает свою страну. А порнографии, наоборот, уже с избытком.
Франция
Последний раз я летел из Токио во Францию с пересадкой. От Токио до Копенгагена, а там пересадка — и до Женевы. Какое это все имеет отношение к Франции? То же самое у меня спросили и в японском турагентстве. И я сразу преподал небольшой урок географии. У подножия гор раскинулось Женевское озеро, а на его берегу испортил пейзаж большой швейцарский одноименный город. Чуть дальше от озера и чуть ближе к горам приютился старенький женевский аэропорт, в котором имеется магазин под названием «Царь Николай», а торгуют в нем рыбой. Еще аэропорт интересен тем, что все настенные часы здесь — «Ролекс». Как известно, эти часы значительно больше показывают слово «Ролекс», чем время. А рядом с аэропортом, но уже повыше в горах, т. е. во французских Альпах, находится французская деревня на три дома с совершенно случайно тем же названием — Женева. Если идти по аэропорту по стрелочке F, то минут через 5 доходишь до границы с Францией, и можно выйти в крошечный, всего с одной кассой, французский женевский аэропорт. Правда, багаж всегда прилетает за швейцарскую границу, и его просто так, без швейцарской визы, не достать, но это уже мелочи. Одним словом, если надо попасть в Альпы, а не в Париж, то женевский аэропорт значительно удобнее.
Аккуратная девушка на регистрации в токийском аэропорту пролистала мой паспорт с первой страницы до последней. Потом снова с последней страницы по первую. Потом почему-то проделала то же самое, но вверх ногами. Потом посмотрела в свой компьютер и наконец улыбнулась:
— Знаете, а вы не можете ехать — у вас нет швейцарской визы.
Казалось бы, какое ей дело? Но Япония просто так кого попало не пускает и кого попало не выпускает. Граница на замке.
— Правильно, нет. Но мне и не надо в Швейцарию. Мне во Францию, вообще-то.
Фокус с паспортом повторился на билете, и через несколько минут девушка снова улыбнулась.
— Вы совершаете транзит в тот же день? А где же тогда ваш билет до Франции?
— У меня нет билета до Франции. Я не делаю пересадку. Я делаю транзит ногами. Или, как говорят нормальные люди, — пешком. Дело в том...
И я снова дал небольшой урок географии. Если бы я еще сам был в нем уверен на 100%... Ну да ладно: наглость — второе счастье. Девушка улыбнулась очень недоверчиво: мало ли что там иностранцы рассказывают. Все-таки столица Швейцарии не Париж. Надо посоветоваться со старшими. Она снова ушла куда-то, а потом вернулась с самодовольной улыбкой.
— Но и так вам нельзя! Я узнала, что во Францию тоже нужна виза.
Французская виза у меня как раз была. Но если три раза искать в паспорте швейцарскую вверх ногами, то французскую, конечно, можно и не заметить. Еще через полчаса препирательств, убедившись в том, что у меня есть все необходимые документы для возвращения в Японию (если Швейцария или Франция меня таки не пустят), я попал в самолет, который в скором времени прилетел в Женеву.
Медленно движется очередь к швейцарским пограничникам, внимательно проверяют они паспорта и документы. Но мне к ним и не надо. По стрелочкам я выхожу к французской границе. Маленький коридорчик, и никакой очереди. Ни души. Лежат карточки регистрации приезжих. А у меня, как обычно, ни одной ручки. И попросить не у кого. Беру чистый листок и иду к пограничному посту, пытаясь сообразить, как по-французски попросить ручку у пограничника. Что же мне еще делать, если ни одной ручки нет? А коридор все такой же пустой. На свое счастье, увидел какого-то негра.
— Извините, мне бы ручку, карточку пограничную заполнить... Не найдется?
— Карточку? Зачем? Ты уже во Франции. А у нас во Франции рабочий день уже давно закончился, и пограничников до завтра больше не будет.
Оказалось, что негр-француз отлично говорит по-русски, и он был так любезен, принес мой чемодан со швейцарской стороны, где пограничники как раз дежурят день и ночь и кого попало не пускают. А французская граница — она тоже, конечно, на замке. Но только с 9.00 до 5.00. И после 5.00 французские пограничники, как и все остальные французы, не работают. В электричке с нами заговорил какой-то француз, оказавшийся армянином, нелегальным иммигрантом, который уже два года живет во Франции без каких-либо документов, у родителей, живущих так же уже 6 лет. Рассказал, что в Армении, где после войн и землетрясения (которое, как он уверен, сделала Москва) разбежалось более половины населения, в аэропорту написано: «Кто будет последним, пусть выключит свет».
Из Франции: сыр, сыр и сыр. Нет ничего вкуснее французского сыра. И ничего из еды, более пахнувшего тухлятиной. Только не пытайтесь взять сыр в салон самолета: те пассажиры, что понимают, почувствовав запах, захотят ваш сыр съесть, что опасно для сыра, а те, кто не понимает, захотят открыть в полете окно, что опасно для вас. И по возвращении приготовьтесь к встрече с сотрудником таможни, удивленно нюхающим ваш чемодан: мол, кому пришло в голову везти через границу общественный сортир?
Во Францию: наверное, можно все. Но только после 5 вечера (автор не несет ответственности за возможную отсидку читателя, законы
все-таки лучше знать не по забавным историям в глянцевых журналах).
США
Театр начинается с вешалки, а Америка началась для меня с самолета «Американских авиалиний» АА128. Точнее, с его отсутствия. Самолет опоздал.
«Так, пассажиры, поторапливаемся, рассаживаемся побыстрее, самолет немного запоздал, и поэтому мы не хотим терять время на рассаживание и закрытие верхних полок для багажа. Ну-ка, все быстро расселись и полки над собой сами закрыли. Будем взлетать», — сообщил бодрый голос из динамиков припозднившегося самолета. Я почему-то уверен, что тут есть некая колоссальная культурная разница. Японские самолеты тоже, бывает, припаздывают, но в таком случае они никуда не торопятся, а, будучи преисполнены чувства долга, задерживаются еще на полчаса, чтобы объяснить, как сожалеют об опоздании командир, члены экипажа и все их родственники до пятого колена поименно. До революции Мейдзи, говорят, весь экипаж самолета делал харакири. Рикся, его папа, мама и бабушка. Харакири — это рационально, но поторопиться просто не может прийти в голову!
В качестве новых мер по борьбе с терроризмом на границе сканируют отпечатки пальцев, а потом фотографируют их владельца. Вы видели когда-нибудь свою физиономию после 9-часового перелета в самолете? Вам повезло, если не видели. А американцы таких фотографируют: в том случае, если вы таки окажетесь террористом, у Америки останется фотокарточка, которой вас можно будет шантажировать. «Эй, Бен Ладен, мы покажем твою фотографию твоей 135-й жене, и попробуй-ка объяснить ей и предыдущим 134-м, что это ты так устал в самолете!»
И как только граница пересечена — вы уже в совершенно другом мире. Howareyoudoing-buddy. Вот так, в одно слово — и Америка расплывается в улыбке. Скорее наденьте улыбку и на себя, теперь уже можно.
Платформа поезда — как игрушечная Америка в Диснейленде. Поезд подходит высоченный, огромный, медленный. Платформа низко, а поезд высоко. Вот она, высокая технология: в поезд надо прыгать и с него спрыгивать. Американский поезд совсем не такой, как токийские электрички. На весь поезд три пассажира. Точно. Совсем не такой. Но на торце вагона замечаю табличку: «Сделано в Японии». Фотографирую. Машинист, большой такой мужик, оборачивается ко мне:
— Чертовски отвратно, да, парень? Уже ничего не делают в Америке, да...
Мда. Я первые полчаса на американской земле, и со мной делятся такими эмоциями.
— Не буду спорить, но я фотографировал эту табличку из других побуждений: дело в том, что я из Японии...
Машинист задумывается на некоторое время. Ага. Значит, парень не из Штатов. Из Японии. Но он явно не японец...
— Так ты служишь в Японии? Из семьи военных?
Ну что такое. Нельзя же так сразу. Я вообще не американец. Я просто гайдзин. Со мной нельзя разговаривать просто так, я не пойму, я чужой.
— Нет же. Я русский. Я просто живу в Токио.
— Правда??? Расскажи, а в Токио правда заталкивают в поезда? А в поездах есть кондуктора?
А как устроены билетики на метро?
Первый час на американской земле — и у вас уже наверняка есть первый друг.
Из США: Америка не славится вкусной едой, и поэтому возьмите с собой фотографии улыбок и телефоны новых друзей. Таможня дает добро. Впрочем, с Гавайев японцы всегда везут шоколадки с орехом макадамия и ананасы. Ящиками. Но это же японцы, верно?
В США: увы, почти ничего. Границы и таможни США на замке и редко дают добро. Далеко не все продукты можно провозить, а те, что можно, — в строго ограниченном количестве.
Израиль
В красивый город Тель-Авив, что значит на иврите «Холм Весны», я летел из Токио с пересадкой в зимней Москве.
Как происходит посадка на самолет в Токио? Проходишь сквозь металлоискатель, и тебе тут же одновременно кланяются пяток симпатичных японок в модных шарфиках и коротких юбочках. Подходи к любой, которая нравится, — все свободны. В честь тогда еще приближающегося Рождества им одели на головы плюшевые оленьи рога — для смеху и радостного настроения пассажиров. Такие рога еще на собачек тут любят одевать. Ну, конечно, одна из этих девушек сидит под знаком «пассажиры бизнес-класса», но идти, ясное дело, можно к любой свободной, независимо от того, какой у тебя класс. Не будет же она просто так сидеть и ничего не делать только ради бизнес-класса. Я пришел на всякий случай на три часа раньше, но проходить регистрацию можно в любое время, даже за 10 часов. Просто сдаешь чемодан, получаешь место — и можешь обратно идти гулять хоть в город, хоть по аэропорту: удобно гулять налегке, а на посадочном талоне пишут время, к которому надо вернуться в аэропорт. Девушка показывает карту самолета, спрашивает, где я хочу сидеть — у окна или у прохода, в начале или в конце, вот такие места еще свободны, вот такие уже заняты, можно выбрать.
У меня большой чемодан и небольшая сумка вроде дипломата на плече. Чемодан показывает вес 23 килограмма вместо положенных 20 по билету, но девушка, по-моему, на килограммы даже не смотрит, зато спрашивает, есть ли в чемодане бьющиеся вещи. Я говорю, что есть, и на чемодан вешают красивую этикетку с просьбой на разных языках, чтобы грузчики носили чемодан исключительно в руках, а кроме того, еще одну красивую этикетку, на которой меня просят написать свои имя и адрес, чтобы чемодан нигде не перепутался. Раскрою секрет сразу: до Москвы этикетка долетает уже пожеванной и порванной, будто московских грузчиков такая просьба особенно злила и они рвали этикетку зубами, а до Тель-Авива ни одной из двух этикеток уже не доезжает вообще. Они просто исчезают.
Как происходит посадка на самолет в Тель-Авиве? Чемодан потолстел от израильских сладостей уже до 25 килограммов (это все не считая сумки в руках, которую, к счастью, ни в Токио, ни в Тель-Авиве никто даже не хочет взвешивать). Здесь тоже не особенно озабочены весом чемодана, но сильно озабочены его содержимым — проверка очень суровая, и чемодан не только пропускают через металлоискатель, но потом раскрывают и по второму разу через металлоискатель проводят особенно подозрительные вещи вроде варенья. Ну не все, наверное, пробовали варенье, не знают, что это такое странное в банке. Но вот чемодан сдан, я выбрал место в самолете у окна (карты самолета уже нет, но у окна сидеть или в проходе — еще спрашивают) и спокойно наслаждаюсь комфортным, тихим и просторным новым аэропортом, ожидая рейс Москва — Тель-Авив — Москва.
Из Израиля: можно везти почти все. Главное — чтобы это совсем-совсем-совсем не было похоже на бомбу.
В Израиль: запрещено ввозить те фрукты, которые выращиваются в Израиле. И, должен сказать, в Израиле выращивают почти все фрукты, что есть на Земле. И очень-очень вкусные. Ехать в Израиль со своими фруктами — это как в Тулу со своим самоваром.
Россия
Шереметьево-2. Унылый, но очень квадратный милиционер на входе машет рукой проходить МИМО металлоискателя. Это — фейс-контроль, и ему для безопасности в родной Москве, похоже, доверяют больше, чем магнитному резонансу. Металлоискатели видел еще в Манеже, но там у них вообще нет охраны. То есть если ты с бомбой, то он, наверное, зазвенит. Предположительно бомбисты эффективно отпугиваются звуком колокольчика… 2 часа 15 минут до рейса, скучающий, ничего не делающий молодой человек с абсолютно квадратным лицом на кассе регистрации: «Куда вы пришли? Еще рано, регистрация начинается за два часа, покиньте зал регистрации!» Ну что же... Подхожу через 15 минут еще раз. Табличка действительно сообщает, что регистрация открыта. Тот же самый квадратный молодой человек, только теперь с длинной очередью пассажиров (ведь он всего один!) и, что удивительно, точно в таком же состоянии, как раньше, — то есть ничего не делает. Почему? Потому что в «Аэрофлоте» приоритет на первоочередное обслуживание бизнес-класса. Но так как обслуживающий всего один, то он просто ждет, ничего не делает и время от времени кричит по-русски в очередь, состоящую большей частью из японцев: «Пассажиры бизнес-класса есть?» Так он подождал еще с полчаса, пассажиры бизнес-класса если и были в этой очереди, то постеснялись найтись, и он начал медленно, не торопясь регистрировать простых смертных. Что дает мне время долго стоять и бояться, ведь за спиной нависает касса с надписью: «Оплата штрафов за перевес багажа» (честно говоря, ни в одном аэропорту мира подобной специальной кассы, кроме как в Шереметьево-2, не видел), а у меня чемодан уже в Израиле стал 25-килограммовый. Но я хитрый. Все самое тяжелое вроде DVD-дисков и книг переложил из чемодана в свою ручную сумочку (она хоть небольшая, но тяжеленькая получилась) и еще стал играть в белого мишку — надел на себя сразу две кофты и куртку: мол, Москва — холодный город, а я всегда, когда холодно, именно так хожу. Но черт его знает, что из этого получится. Плата за перевес очень большая, хотя я видел, как такие «регистраторы» на рейс предлагали некоторым два варианта платы за перевес: через кассу или вдвое дешевле, но напрямую регистратору. Думаю об этих чудесах, а тут и моя очередь наконец подошла.
Кладу чемодан на весы. Слава богу — 21 килограмм. Ну, это всего на килограмм больше, если надо — я его тут съем, все равно большей частью конфеты везу. Вот, думаю, какой я хитрый, что в двух кофтах. Квадратный молодой человек, однако, оказывается еще хитрее: «А это у вас что такое? Ручная кладь? Поставьте тоже на весы!» Ставлю… Да… Я туда самое тяжелое положил не зря. Вместе с чемоданом 30 килограммов получается. «Так… — смотрит на меня внимательно и очень строго квадратное лицо, — у вас перевес — 10 килограммов. Вы что, не знаете, что не имеете права перевозить больше 20 килограммов?» Спросил и ждет. Что ему отвечать? Чего он хочет? Я уже совершенно теряюсь... Чтобы я извинился?
Я не умею так…
— Знаю. Делать-то что? — говорю я.
— Что? Платить!
— Ну, платить так платить. Сколько?
И тут он так презрительно отвечает:
— Проходите на посадку. В СЛЕДУЮЩИЙ РАЗ БУДЕТЕ АККУРАТНЕЕ!
Это какое-то специальное свойство любого российского чиновника. Как только соглашаешься делать то, что они требуют, они сразу поступают наоборот.
Дорогой молодой человек на посадке в Шереметьево-2, я не знаю твоего имени и помню только твое мрачное неулыбчивое лицо, такое непривычное на фоне улыбающихся до ушей сотрудников иностранных аэропортов, как будто и вправду радующихся мне. Я боялся тебя, я боялся твоей мрачности и твоего громкого голоса. Я боялся платы за перевес и того, что что-нибудь не пропустят. Смотря на твое лицо, я не ожидал ничего хорошего. А ты простил мне все. Без улыбки. Но как чудо. Спасибо, теперь я и правда буду аккуратнее.
Из России: хотите удивить своих иностранных друзей — привезите сало и квас. Такое мало кто пробовал!
В Россию: привозите улыбки. Их не хватает.
